Изготовление бронзовых скульптур, скульптурных портретов. Изготовление
мемориальных плит, памятных и охранных досок.

Изготовление бронзовых скульптур, скульптурных портретов. Изготовление мемориальных плит, памятных и охранных досок. Скульптурные работы из бронзы на заказ. Изготовление объемных барельефов, декоративных панно, портретных медальонов, гравюр на металле и др. Скульптурные композиции, монументы, памятники, ландшафтные скульптуры на заказ в Москве. Изготовление бюстов с натуры и по фотографиям. Скульптурный портрет Один из основных пластических жанров в искусстве Древнего Рима — скульптурный портрет — при Августе приобрел новые, черты. Ранее в портретах времен республики находили свое органическое слияние внешнее сходство изваяния с оригиналом и особенная внутренняя настроенность, сближавшая все образы, делавшая их похожими друг на друга, а также замкнутость, самостоятельность и погруженность в мир личных чувств и переживаний. Республиканские портреты получали различную эмоциональную окраску в зависимости от места их исполнения и распространенных в той области вкусов и склонностей делавшего их скульптора. Конечно, играло роль и назначение портрета — предназначался ли он для надгробия или для увековечивания заслуг еще живого человека. В связи с этими обстоятельствами статуи и бюсты порой несли в себе этрусские черты, иногда явно зависели от эллинистических оригиналов, но чаще сохраняли исключительную резкость образов и черт, присущих римским вкусам. В надгробных образах нередко проскальзывали ноты печали, иногда поражала суровость точно воспроизведенных черт лица и особенностей характера. Но чем отчетливее в поздней республике обрисовывался монархический характер правления, а римлянами осознавалась их власть над миром, тем заметнее менялись художественные формы и в портретах начинали звучать новые ноты. На смену сдержанным и замкнутым образам старейшин римских родов приходили статуи и бюсты новых деятелей. Их пластические формы приобретали незнакомую республиканским памятникам внушительность и помпезность. Осознание римской земной властности сливалось в художественных образах Юлия Цезаря, Помпея, Цицерона с чувством найденной еще в эллинизме и звучавшей там свободой пластических форм. К поэтическому выражению пространственной и временной безграничности, типичной для эллинистических памятников, присоединялось прозаическое римское чувство власти. И именно на этой основе и возникли раннеимперские тенденции в позднереспубликанских портретах. Скульптурный портрет ранней империи можно разделить на несколько групп, каждая из которых обладает особыми качествами. Прежде всего, это портреты Августа. В них наиболее сильны идеи классицизма. Затем группа мужских портретов: приближенные принцепса, военачальники или чиновники и другие частные лица. Далее — женские портреты, прежде всего портреты жены Августа и его дочери, и еще одна группа — детские образы. Материалами для портретов служили, как и раньше, известняк, мрамор, бронза, глина. Портретный жанр включал различные формы: статуи, изображавшие человека во весь рост (стоящим или сидящим), бюсты, а также надгробные рельефные портреты, в которых хотя и продолжались традиции республиканских памятников этого рода, но возникали и новые черты. Скульптурных портретов Августа сохранилось довольно много. Они прославляли Августа как миротворца, украшали площади и общественные здания огромной столицы новой Римской империи и других городов Апеннинского полуострова, а также провинций. Не исключено, что многие статуи были воздвигнуты уже после его смерти, в годы правления преемников, но большая часть — несомненно при жизни. Сохранились они в большом количестве также и потому, что их не разбивали и не уничтожали после смерти Августа, как позднее после свержения многих других римских императоров, вызывавших у народа и сената не только страх, но и ненависть. Можно считать, что Августу «повезло» в этом отношении. Его преемники сумели постепенно сгладить и дипломатично оправдать жестокости, творившиеся в годы правления «миротворца». Принцепса изображали в разнообразных позах и одеждах, в различных его государственных должностях — полководцем, выступающим с речью перед войсками, жрецом, приносящим жертвы, а порой и всесильным божеством. В одних статуях он представлен стоящим во весь рост, в других — сидящим на троне, закутанным в широкую тогу или облаченным в воинские доспехи, или же выступающим с полуобнаженным торсом, в виде бога Юпитера. Талант скульпторов того времени в работе над композицией и сюжетами статуй Августа получил возможность широкого творческого раскрытия. Много могут рассказать о специфике портретной пластики времени ранней империи эти изваяния и историкам искусства. Одно из самых значительных изображений Августа было найдено в вилле его жены Ливии у римских ворот Прима Порта. Облаченный в боевые доспехи, в позе полководца, Август выступает с речью перед войсками. На нем короткая, выше колен, туника; поверх нее надет панцирь с рельефными сценами и окутывающий бедра плащ, конец которого переброшен через локоть левой руки. В изваянии много необычного и в то же время характерного для римского понимания образа. Представив Августа с обнаженными выше колен босыми ногами (так принцепс никогда не мог появиться перед войсками, а тем более в торжественный момент произнесения речи), скульптор стремился героизировать образ, не принизив его воспроизведением тривиальных предметов, в данном случае сапог или сандалий. Древнегреческие ваятели в подобных случаях показывали героя обнаженным, и в этом проявлялась свойственная эллинскому искусству иносказательность, уместная в связи с совершенным отсутствием портретности. Мастер же, точно передавший в лице Августа портретные черты, не решился открыто и прямо совместить эллинский и римский принципы и ограничился полумерой, показав императора лишь с обнаженными ногами. У ног Августа скульптор поместил Амура на дельфине — постоянный атрибут Афродиты, а здесь — знак божественности рода Августа, ведущего свое начало от богини красоты и любви. Светоний пишет, что Август был ростом мал и носил обувь с довольно высокими каблуками, часто прихрамывал, с трудом переносил холод и жару, а зимой под плотной тогой кутался еще в четыре туники, шерстяные нагрудник и фуфайку. Скульптор же, как нетрудно заметить, отказался от такой реальной достоверности и обратился к идеализированной трактовке образа. Именно здесь классицизм дает себя почувствовать с особенной полнотой. Ощущению физической силы Августа в статуе во многом способствуют мускулистые ноги, могучие руки, пластические объемы панциря, повторяющие гармонично сложенный атлетический торс, стройная сильная шея. Все говорит об изображенном в военных доспехах принцепсе как о выносливом и крепком, хорошо тренированном человеке. В лице Августа портретист акцентировал широкие и спокойные плоскости щек, лба, подбородка. На них он наносил скорее графически, нежели пластически красивый контур губ, плавные по очертаниям брови, обрамленные четкими веками глаза. Будто прорисованными по мрамору воспринимаются пряди волос, короткими параллельными локонами спускающиеся на лоб и, как во всех портретах Августа, с легким изгибом на концах. Наблюдательный Светоний упоминает и о рыжеватых, коротких и к тому же вьющихся волосах Августа. Заметим, кстати, что во время находки статуя Августа из Прима Порта еще сохраняла на поверхности мрамора следы краски; позднее она выцвела. Хранящаяся в Музее Терм статуя с Лабиканской улицы, изображающая Августа в виде тогатуса, приносящего жертву богам,— также одно из значительных произведений портретной пластики ранней империи. Как памятнику из Прима Порта предшествовал образ полководца из Тиволи, так изваяние Августа-жреца предвосхищала позднереспубликанская статуя тогатуса из музеев Ватикана. Скульптор статуи Августа-жреца использовал то, что было достигнуто мастерами поздней республики. Тип статуи тогатуса, не знакомый эллинистическим грекам, был в пластическом отношении более римским, нежели тип полководца, во многом ориентированный на эллинистические образцы. Август в образе жреца, закутанного в тогу, с наброшенным на голову ее краем, показан в состоянии глубокого единения с божеством, которому он приносит жертву. В правой руке его, как и у тогатуса из Ватикана, по-видимому, была чаша с жертвенной влагой, посвящавшейся богу. Не исключено, что и левая несохранившаяся кисть руки изображалась в том же жесте, как и у римлянина-жреца и в позднереспубликанском памятнике. Агриппа, талантливый полководец, способствовавший многим военным успехам Августа, фактически держал в своих руках управление римской армией. Энергии и средствам этого выходца из Далмации, богатейшего человека и соратника Августа, Рим обязан воздвижением огромных терм, акведуков, строительством Пантеона. Возможно даже, что Агрипла позволял себе придерживаться иных художественных взглядов, нежели Август. Так, в портретах волевую решительность его натуры скульпторы выражали прежде всего пластическими объемами в патетико-величественной манере эллинизма. Особенно выразителен портрет Агриппы из Лувра. Мастер показал решительный поворот головы полководца, акцентировав зоркость и властность взгляда, отяжелил волевой подбородок и укрупнил верхнюю часть головы, обыграв впечатление энергичных и динамических объемов. Пластические массы здесь будто готовы, все сокрушив на своем пути, двинуться вперед. Автором портрета был, по всей вероятности, греческий ваятель, глубоко и тонко выявивший внутреннее взаимодействие скульптурных форм. По характеру художественного воплощения образа бюст Агриппы ближе всего пергамской школе эллинистического искусства. Римская традиция сказалась в небольших размерах бюста, включающего лишь части плеч и ключицы. Стремление внести в памятник эту чисто римскую черту, очевидно, проявилось не случайно, хотя для наполненного колоссальной энергией пластического объема головы бюст явно не подходит по величине. И все же луврский портрет Агриппы — одно из лучших римских портретных произведений ранней империи, которое при сохранении индивидуальных черт передает энергию человека властного, исполненного большой воли к победе. В бронзовом предполагаемом портрете Агриппы собрания музея Метрополитен Нью-Йорка скульптор еще ближе к римской традиции в сохранении индивидуального образа. Портретисты классицистического направления очищали пластическую форму от случайных и не слишком необходимых для определения личности деталей лица, оставляя лишь самые основные. При этом утрачивалась острота индивидуальной характеристики, столь отчетливо проступающая в образах, близких позднереспубликанским (в частности, в женском портрете А 843). Нередко классицисты отказывались и от ярких особенностей, обычно оживлявших лицо. Портретист Ливии умело передал ее внутреннее состояние, но наряду с этим он передал качества, свойственные скорее не человеку, а божеству — это мудрая величавость, возвышенное спокойствие, благостное внимание к низшим. Портретисты того времени, фиксируя эмоции человека, слегка утрировали их. В изящном наклоне головы, в контурах шеи, венка, в общей композиции пластических масс преобладает красивая, гибкая и звучная линия. Августовский классицизм в изысканности своих форм музыкален, как и поэзия того времени. Скульптурные формы в портрете Ливии укрупняются снизу вверх: от стройной шеи скульптор переходит к небольшому, но волевому подбородку, затем к широкому лицу, обрамляющей голову прическе и, наконец, к объемной массе венка Цереры из плодов и колосьев. На плечи ее стекают ленты, стянутые узлами. Утяжеление пластических форм кверху придает образу весомость, ощущение представительности; скульптор как бы напоминает о том, что изображена императрица. В моделировке лица Ливии мастер старается сгладить индивидуализировавшую образ рельефность, которая в республиканских портретах выступала отчетливо. Как и в других памятниках августовского классицизма, предпочтение отдается крупным и чистым поверхностям лица, все меньше дробных и беспокойных форм. Создается ощущение величавости и безмятежного состояния. Классицизм часто использовал такие выразительные пластические возможности. В то же время мастера этого направления любили обрамлять лицо портретируемого красивыми извивами локонов, узорами венков, орнаментальными диадемами и другими украшениями.